— Из Осиповки едете, честные господа, аль подале откуда? — сидя
на передней скамье, спросил хозяин у Никифора, тоже залезшего на полати поразогреть себя после такой вьюги.
Неточные совпадения
Они и теперь приходили к моему хозяину утром каждого воскресенья, рассаживались
на скамьях вокруг кухонного стола и, ожидая хозяина, интересно беседовали. Хозяин шумно и весело здоровался с ними, пожимая крепкие руки, садился в
передний угол. Появлялись счеты, пачка денег, мужики раскладывали по столу свои счета, измятые записные книжки, — начинался расчет за неделю.
Тут деревянная чаша, которая стояла
на скамье в
переднем углу, с громом полетела
на пол. Все взоры обратились
на молчаливого проезжего: глаза его сверкали, ужасная бледность покрывала лицо, губы дрожали; казалось, он хотел одним взглядом превратить в прах рыжего земского.
Двери отворились, и незнакомый вошел в избу. Купец с земским прижались к стене, хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился
на скамье, у
передних окон. Все приезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.
В трапезе
на темных бревенчатых стенах повешены были иконы с горевшими перед ними лампадами, от входа до самых почти
передних окон в три ряда поставлены были длинные столы, вокруг них переметные
скамьи.
Словом сказать, столовый барак весь в ельнике, лампы-молнии горят,
передние скамьи коврами крыты, со всех офицерских квартир понашарпали. Впереди полковые барыни да господа офицеры. Бригадный генерал с полковым командиром в малиновых креслах темляки покусывают. А за
скамьями — солдатское море, голова к голове, как арбузы
на ярмарке. Глаза блестят, носами посапывают — интересно.
Он лишился чувств, очнулся он в узкой высокой комнате со сводчатым потолком и одним глубоким небольшим окном с железною решеткою; яркие солнечные лучи освещали скромную обстановку этого незнакомого ему жилища: деревянную
скамью, несколько табуретов, стол, аналой, стоявший в
переднем углу под иконостасом со множеством образов, озаренных едва заметным при дневном свете огоньком лампады, и, наконец, деревянную жесткую кровать,
на которой он лежал.
Поставив ларец
на постель, он подошел к
переднему углу и взобравшись
на скамью, достал с полки,
на которой стоял образ, серебряный ключ.